Алекс Родин
«Під небом недосяжним і безкраїм»
2017
Камень
Тишина и тепло
Даль за окном
Пыль на дорогах
Синие реки
Смотрящая на огонь
«І обплітає нас нестямне щастя»
Wild Flowers of Heaven
Маленький солнечный рай
Призрачный мир
Жизнь течёт вверх
Мистическая весна
Под созвездием Ориона
Ветер намерения
Дар Лунных гор
Нa дороге
Камень
В конце марта 2017 года, после долгого погружения в мир дорог мистической весны, мы с Тиной вернулись в город, счастливые от очередного прикосновения к этой поре подснежников и перелетных птиц – прикосновения к свободе.
На следующее утро, лёжа на ковре, я рассматривал правильной формы камень величиной с небольшое яблоко – моренный валун цвета шоколада, принесённый когда-то ледником из далёких краёв. Я подобрал его в день отъезда на дороге, ведущей в сторону Волчьих гор, – я часто ходил по ней в предыдущие дни.
На следующей неделе нам предстояли дела в старой части города в районе Львовской площади. И когда я ходил по улицам, ничем не похожим на вольный мир полей и холмов, у меня в кармане был этот камень. И вспоминалась мне полевая дорога, бескрайние дали, голубой горизонт за Днепром и дующий в лицо весенний ветер. И если на улице Ярославов Вал меня касался южный ветер, я думал о том, что это далёкие Волчьи горы посылают мне свой ветер силы, пронизывающий город. Действительно, это ведь тот самый ветер, дующий с юга, ещё недавно летевший над моими полями и холмами…
Так начали разматываться воспоминания о днях, проведённых на дорогах мистической весны.
Тишина и тепло
Дороги мистической весны начали звать к себе ещё зимой – так всегда бывает.
Зимой в исчезающем мире сельской жизни «дядько лежав на печі та міркував» – думал о разном, вспоминая то, что было, и представляя себе то, что ещё будет, когда закончиться зима и придёт весна. В городском мире печи нет, и я лежу на ковре.
Зимой приходит время, когда приятно бывает сидеть в тишине и тепле у себя в комнате – заниматься упражнениями или просто лежать и смотреть в потолок… как меняется в течение дня свет, от утреннего к дневному, а потом к угасающему вечернему. Или слушать далёкие, едва различимые звуки жизни. Где-то машина проехала за окном, а снизу соседи возятся, как мыши в сельской хате…
Лежишь себе так в тишине и тепле, созерцая, как течёт бытие и время… и тогда жизнь, само существование возвращается к простым своим первоистокам, которые трудно назвать словами. Да и не хочется называть, чтобы не сказать какую-нибудь глупость
И тогда ум успокаивается и становится как неподвижное серое зимнее небо. А все стаи мыслей, как перелётные птицы, улетают за горизонты.
И тогда в тишине и тепле остается только безмолвие.
Безмолвие и свет.
Даль за окном
Когда зимой я смотрю в своё окно на город за рекой и на Северный мост, по которому днём и ночью течёт поток машин, мне вспоминается вся жизнь на улицах этого города и на берегах великой реки.
Вспоминается, как я множество раз выходил из дома, и по моей улице, вдоль берега, шёл в сторону моста – когда-то мимо незастроенных песчаных пустырей, потом мимо новых домов. И как летом я кочевал между разными пляжами, а когда наступали холода – бесцельно странствовал по улицам города…
В этих странствиях всю жизнь меня сопровождало чувство полёта – в даль над горизонтом. Может, это даль небес, а может – даль самой жизни… А когда я стал старше, это чувство полета реже стало посещать душу. И улицы города, по которым так хорошо гулялось в дни и ночи молодости, стали утрачивать своё очарование. Наверное, так со всеми бывает.
Остаётся только даль за окном. И воспоминания – написал было я. Но нет. Не воспоминания. Вспоминаю ли я и прошлом, глядя в даль за окном? Нет, не вспоминаю. Остается даль и мгновения настоящего. Именно эти мгновения бывают драгоценными и куда более важными, чем утомительные воспоминания, угасающие с годами.
Особенно влечёт эта даль зимними ночами. Когда с сижу за компьютером на вращающемся кресле, слева от меня окно, и в нём видны на горизонте огни города за рекой. Но ещё интереснее смотреть, как совсем далеко, на юго-востоке, самолёты заходят на посадку в аэропорт Борисполь. Сначала на небе появляется светящаяся точка, похожая на звезду, и она медленно снижается. Наверное, в это мгновение до самолёта километров сто, и он как раз пролетает над нашим домом среди гор и лесов – когда мы с Тиной сидим там у костра, то часто видим эти самолёты, снижающиеся в сторону Киева. Это зрелище длится минут десять – звезда опускается всё ниже и ниже, а потом скрывается за домами где-то над Дарницей.
Трудно объяснить, чем так завораживает далёкий огонек снижающегося самолёта. Можно было бы написать, что это зрелище будит воспоминания о наших путешествиях, о дальних странах, океанах и жарком солнце экватора. Но это будет неправда – не будит далёкий огонек таких воспоминаний. Но всё равно он завораживает и влечёт к себе, притягивая взор….
Если бы не нужно было заниматься другими делами, я бы вот так весь вечер сидел и смотрел в окно, когда появится на небе новая светящаяся точка – снижающаяся к земле очередная мерцающая звезда.
И так легко делается на душе и радостно… И снова я чувствую себя молодым – всё тем же вольным странником на дорогах действительности.
И бесконечность жизни всё так же зовёт меня к себе...
Пыль на дорогах
Так прошел месяц в городе, и полевые дороги – теперь уже запорошенные снегом, пока ещё не глубоким – снова позвали к себе. И тогда мы с Тиной вернулись в наш дом среди гор и лесов, где у порога нас встретил наш друг – соседский кот Хомка.
Разведя огонь в печи, можно было расслабиться… Впереди у нас было много дней, чтобы отключиться от городских дел и погрузиться в мир заснеженных полей и дорог – во всё то, что является нашим подлинным домом в отличие от города и тёплой квартиры.
Летом ветер гонит пыль по дорогам – поистине, дорогам действительности, зимой – метёт снег. Но главное в этих дорогах остаётся неизменным: возможность забыть себя и стать частью потока. Невидимого потока ветра силы.
Стать пылью на дорогах.
Первым делом нужно было снять городскую одежду, чистую и пахнущую цивилизаций, чтобы переодеться в то, что больше подходит для мира дорог – камуфляжные брюки и куртку, пахнущие мышами, маслом от бензопилы и древесными стружками. Эта сельская одежда даёт чувство слияние с миром полей – как шкура лисицы или косули. В ней не жалко лечь на землю, как это делают звери, или пробираться по колючим зарослям.
Ведь главное на дорогах – забыть себя, стать незаметной частью мира природы, не очень отличающейся от птиц и зверей, чтобы идти вместе с ними по их путям – земным и небесным.
И тогда можно будет действительно забыть себя и стать пылью на дорогах.
Или снегом, летящим над мерзлой землей.
Синие реки
В другой раз мы попали в зимний мир гор и лесов во второй половине феврале. Настали морозные солнечные дни и ещё более морозные звездные ночи, а снега было местами по колено.
В один из дней мы стояли на вершине холма возле старой дикой груши, откуда открывался вид на солнечные дали. Яркое солнце грело в лицо, где-то уже звонко пела синица – вестник весны, но сзади спину холодил морозный северный ветер.
А на западе, совсем далеко над горизонтом, в чистой синеве небес появились едва заметные перистые облака – предвестники перемены погоды. А с ней, наверное, придёт конец зимы. Но будет это ещё не скоро…
Пока что о весне напоминало только яркое, высокое солнце, и эти едва заметные перистые облака над горизонтом.
Но я знаю – я точно знаю… придет время, закончится зима, и уйдет за горизонт повелитель холода – Орион. А на смену придёт новая весна.
И это будет мистическая весна.
Тогда бескрайние белые снега, укрывшие все горы и долины, начнут таять… И полетят в небе перелётные птицы, и потекут по земле куда-то вдаль синие реки. Сверкающие под ярким солнцем, поражающие своей шириной и быстротой… И ослепляющие синевой отразившихся в них бездонных весенних небес.
О, эти синие реки…
Смотрящая на Огонь
Когда зима закончилась, и растаяли бескрайние снега, а мистическая весна не началась, и не потекли ещё синие реки, наступила ночь полной луны.
Эта ночь застала меня в городе, вдали от нашего дома среди гор и лесов. Холодная белая луна за окном поднялась высоко в небе. Она плыла через перистые облака, похожие на очертания неведомых континентов и давно исчезнувших морей, а вокруг луны было огромное радужное кольцо – гало. В это мгновение, полное загадочности и силы, я мысленно перенесся далеко-далеко, за край города – туда, где за лесами, полями и горами заканчивался человеческий мир со всей его вечной суетой. А дальше заканчивался и мир природный, мир деревьев, зверей и птиц со свойственной ему природной суетой. Оставался только запредельный мир чистой силы.
Мир высоких энергий.
В том мире, у костра, горящего перед нашим домом среди гор и лесов, меня ждала под высокой луной она – Смотрящая на Огонь.
В красном отсвете пламени костра она смотрела мне в глаза, и в её взгляде был свет огромной луны, холодный ветер и великая пустота. Она звала меня превратиться в языки огня и улететь вместе с ней в заполненное лунным светом небо – туда, к звездами, где светил через перистые облака Орион.
И я знал, что пойду за этим зовом на самый край известного мира, и ещё дальше, к пределами неведомого…. А может быть, даже и непостижимого.
Пойду, потому что верю ей – Смотрящей на Огонь.
«І обплітає нас нестямне щастя»
Когда наступает очередная весна и тает снег, много дней подряд светит яркое солнце, высушивающее поля и дороги. В небе летят стаи перелетных птиц, тёплые ветры будят мир от зимнего сна, а из земли появляются первые ростки. С каждым днем они тянутся всё выше и выше, а потом на них начинают разворачиваться маленькие листочки… Сначала трудно понять, что именно из них вырастет, и в этих зеленых острых стрелках, стремящихся к солнцу, есть что-то загадочное, как и во всей этой поре, которую я называю «мистическая весна».
Пройдёт совсем немного времени, и сеть мистической весны, – зелёная, как сама жизнь, – оплетёт густой вуалью листьев обмазанные желтой глиной стены нашего старого сельского дома, затерянного в глубинах Волшебной Страны на берегах Днепра.
В эту пору пробуждения всего живого снова и снова «обплітає нас нестямне щастя», как написал когда-то давным-давно один львовский поэт.
Сколько раз уже так было – мистическая весна будила душу от сна и звала её вдаль, на дороги действительности. И тогда мы с моей верной подругой брали рюкзаки и уходили за горизонт, чтобы снова и снова раствориться в мире весны – в «нестямному щасті» свободы.
Wild Flowers of Heaven
Через день я оказался в одном далеком селе, где заканчивается асфальт и откуда можно было за три часа дойти до моего дома среди гор и лесов. Одев рюкзак, я пошёл по хорошо знакомой тропинке мимо хат, и вскоре оказался вдали от всяких признаков людей, среди полей и холмов. Грунтовая дорога вела на восток, где был мой дом. Снег только недавно сошёл, и местами было много весенней грязи. Светило яркое солнце, холодный ветер нёс запах влажной земли и сухой травы.
А в небе над головой раскинулся столь частый весенней порой бледный серебристый узор облаков, похожий на текущую по небу реку. Вдоль этой реки летели треугольным строем перелётные птицы – дикие гуси.
Ах, весна… вот и снова я оказался на твоих дорогах, зовущих за собой, как и много лет назад… зовущих в неведомое и обещающих столь многое…
Давно, ещё с юности, когда мои путешествия только начинались, мне полюбилась эта пора. Прозрачный чистый мир, отдохнувший за зиму. Голые деревья, везде далеко видно, и первые зеленые ростки, пробивающиеся из прошлогодней серой травы.
С тех пор в весне для меня всегда было какое-то обещание – обещание нового лета, новых дорог и приключений; обещание, пробуждающее мечту, когда расцветают в душе волшебные цветы небес – Wild Flowers of Heaven. Поэтому пора ранней весны так завораживает и кажется волшебной; поэтому я и называю это время «мистической весной».
Через полтора часа я поднялся на вершину пологой горы. Вокруг были поля, перелески и бескрайние дали. Где-то на востоке виднелась большая река – Днепр, и берег на другой её стороне, а под солнцем, за ближними холмами на горизонте была заметна гряда далеких голубых гор. Там было село Бучак, наша метафизическая родина, и оттуда мы пришли в эти холмы. чтобы провести здесь вторую половину жизни.
Сев в сухой траве отдохнуть под дубами, росшими на горе, я вынул свой термос с чаем и хлеб. И тут я увидел прямо перед собой первые весенние цветы – синие пролески небесного цвета, выросшие из сухой травы на солнечном месте. По два зелёных листочка и маленькие синие цветы с несколькими лепестками, похожими на лучики…
Это были они, неизменные спутники весны, – вольные дикие цветы, синие как небо.
Wild Flowers of Heaven…
Маленький солнечный рай
Вскоре я оказался возле старого лиственного леса, покрывающего склоны Каменной горы, за которой в получасе ходьбы был мой дом. Закончились давно заброшенные поля и сады, оставшиеся от исчезнувшего двадцать пять лет назад колхоза, и передо мной были первые клёны, грабы и березы леса. Землю под ними покрывал сплошной ковер голубых цветов, освещённых ярким мартовским солнцем. Дальше в лесу, по краям старой грунтовой дороги, цветов было ещё больше.
Слева начинались каменистые холмы, грядой тянувшиеся до самой вершины горы, а справа через прозрачный весенний лес и долину открывался вид на далекий горизонт – синеющие воды Днепра, отражавшие яркое небо, и песчаные берега на другой стороне реки.
Здесь я и присел на стволе упавшего сухого дерева. Вокруг меня повсюду были белые подснежники, синие пролески и первые зеленые травинки, пробивавшиеся через сухие прошлогодние листья. Где-то между ними ползали проснувшиеся муравьи и красные жуки-солдатики. Став на колени, я долго рассматривал эти залитые ярким светом цветы – маленький солнечный рай… Луч солнца, прилетевший из невероятной космической дали, – поистине, луч бесконечности, – осветил этот кусочек земли и сделал за один миг волшебным всё происходящее на нём.
Лес, летом зеленый и тенистый, сейчас был весь пронизан солнцем и пением птиц. В этих маленьких мартовских цветах и травинках, с несгибаемым намерением прорастающих через сухие листья, было что-то и трогательное, и одновременно нереальное. Над цветами гудели шмели, и толстая сухая ветка граба с давно опавшей корой блестела на солнце, как рука с рельефными мышцами.
В эту пору мистической весны, пору перелетных птиц и холодных ветров, в голых и освещенных ярким солнцем лесах есть множество таких мест, где легко можно слиться с окружающим миром весенней природы, и самому незаметно исчезнуть – перейти в Нирвану. В маленький солнечный рай. Для этого достаточно сесть, очистить ум от суетных мыслей, которыми он обычно заполнен, и оглядеться по сторонам… А ещё лучше лечь на землю, чтобы оказаться ближе к сухим листьям, первым травинкам и весенним цветам. И тогда легко откроется эта волшебная дверь – в маленький солнечный рай.
Призрачный мир
На Каменную гору я пришел по гребню гряды из нескольких каменистых холмов, по форме похожих на огромные застывшие волны Индийского океана. Вся вершина горы, усеянная большими глыбами песчаника причудливой формы, местами чистого и серого, а местами потемневшего от времени, была покрыта ковром голубых пролесок. Одни голубые цветы, ни белых подснежников, ни ряста, ни травы здесь не было.
А недалеко от вершины между двух камней я увидел большой череп дикого кабана – может, сантиметров 60, а может и 70 в длину. Побелевший от времени, дождей, снегов и солнца он лежал среди голубых цветов, как пришелец из иного, призрачного мира.
Я и раньше находил иногда черепа этих жутких и опасных зверей, совершенно не боящихся человека – и на вершинах гор, и в глубоких ярах. Было в них что-то завораживающее, хотя я никогда не испытывал симпатии к диким кабанам.
Но сейчас дело было не в кабанах, и даже не в духе смерти – череп был настолько старым, по краям рассыпающимся от времени, что дух смерти из него полностью выветрился – судя по всему, этот вепрь закончил свою жизнь давным-давно. Теперь это была просто часть природы – как камни и сухие коряги причудливой формы.
А еще в нём было что-то от призрачного мира, присутствующего везде в этих горах и придающего им силу и значимость.
Недаром говорил древний мудрец, что «небытие проникает повсюду, поэтому я понимаю смысл недеяния».
Жизнь течёт вверх
На следующий день утром приехала на машине Тина, и мы пошли на Зарубину гору. Это было одно из тех мест на земле, где мы могли прикоснуться к своему прошлому – там молодость вела нас своими дорогами… И хотя с годами на горе всё сильно изменилось, она оставалась нитью, связывающему с временами, когда я был молод, полон сил и только начинал познавать неведомый мир холмов и лесов, центром которого была для меня тогда Зарубина гора.
В те далёкие годы, когда сила сделала со мной нечто совершенно невероятное, я стал таким, каким никогда до того не был и, судя по всему, никогда уже не буду. С тем временем было связано желание творить и созидать. Вдохновение я находил тогда во всём – в разноцветных песках Зарубиной горы, в далеких горизонтах, прозрачной воде под обрывами и синим небом над соснами… А особенно в маленьких пестрых камешках в прибое… они были как фрагменты слов, имен, идей, учений и религий… фрагменты стихов и страниц прочитанных книг… и всё это было перемешано и перемолото волнами великой реки жизни, реки времени, реки судьбы…
Настроение тех лет сохранилось в оставшихся у меня старых фото, воспевавших совершенство мира – красоту восходов, закатов, белых облаков, сизых гор, золотых полей и зелёных лесов. Воспевавших «Великий полдень» на Зарубиной горе – мгновение яркого света, когда искрились разноцветные песчинки на склоне, зернистый камень-песчаник и солнечные блики на воде. А ещё воспевавших даль дорог – полевых дорог приднепровской Украины, устремлённых к далёкому волшебному горизонту грёз.
С тех пор во мне живёт вера, что если захотеть и настроиться на нужную волну, то всё в жизни будет само по себе складываться лучшим образом – все двери будут легко открываться, а все пути будут проходимы. Ведь жизнь течёт вверх – верил я, – и если ей не мешать, то она и будет нести только вверх. Наивна ли была та вера? Нет, ничего наивного в ней не было, как и во мне самом в те годы уже не было никакой наивности.
Потом, со временем оказалось, что не всегда удаётся настроиться на нужную волну. Поэтому и не всегда всё складывается наилучшим образом. Но вера в то, что жизнь течёт вверх, осталась. И это главное. А из веры рождалось доверие – к жизни. И знание, что она не обманет и не подведёт, несмотря ни на что.
Потому что я знаю – жизнь течет только вверх.
Мистическая весна
Перейдя через глубокий каменный яр, я поднялся почти до самой вершины горы Высокий дуб и оказался на старой полевой дороге, ведущей к Волчьим горам. Светило яркое солнце, и белые облака медленно плыли в синем небе. Хотелось насладиться этим мгновением, и я сел в сухой траве под березами. На дороге, на засохшей грязи ещё были видны следы воды, тёкшей, когда таял снег. А в небе над головой летели правильным строем перелётные птицы – дикие гуси.
Ах, весна…
В памяти пронеслись воспоминания о снежном феврале, морозных ветрах и обледеневших тропинках, по которым так трудно было ходить… Всё это осталось позади, и сейчас передо мной простиралась старая полевая дорога, по которой я когда-то в молодости много ходил в Трахтемиров. Было это 35 лет назад – в далёком 1982 году.
Но и эта мысль промелькнула и ушла, мимолетная… Ведь и это всё тоже осталось позади, да и было давным-давно. А весеннее солнце светило мне в лицо прямо сейчас, и дорога простиралась передо мной тоже сейчас. И я пошёл по ней, по этой дороге, навстречу солнцу – навстречу новому сезону походов и странствий.
Навстречу новому лету.
Вскоре я оказался на своём любимом месте среди полей на самой высокой точке. Её и горой даже не назовешь, просто полого поднимающееся поле. Но оттуда были видны далёкие голубые горизонты. Это здесь мне нравилось подолгу сидеть, глядя в небесный простор и не думая ни от чём. Просто смотреть на далёкий горизонт. И тогда на душе становилось так легко и радостно, и мир тоже казался лёгким и радостными… и так просто устроенным… Всё в нём было ясным и понятным под этим «небом недосяжним і безкраїм» – небом мистической весны.
Вынув из рюкзака папку со старыми картами-стометровками, я стал рассматривать высоты и запутанный лабиринт яров, думая о том, какие места мне бы хотелось посетить в следующие дни. Но так ничего не придумал и решил действовать по настроению – идти, куда глаза глядят, стараясь попасть в те места, где я ещё не был.
Сегодня мне захотелось начать свои путешествия в одном месте недалеко от горы Одинокого Волка, где по краям широкой поляны над яром росли дубы. Я не раз вспоминал об этом месте зимой, представляя, как однажды я приду весной на эту поляну вскоре после того, как растаял снег, и буду греться там на солнце. Так и получилось. Между дубов я сел в сухой траве, ещё примятой недавно сошедшим снегом, На солнце было тепло, над головой в синем небе неспешно парили два ястреба и, как часто бывает ранней весной, серебристый узор перистых облаков покрывал все небо.
Душу радовала мысль, что впереди ещё много весенний дней и звездных ночей. Никакие срочные дела меня не подгоняли, и я мог ходить не спеша среди своих гор и полей, смотря, как всё ещё летят над головой перелётные птицы, как с каждым днём все больше растёт трава, и как в лесах расцветают новые цветы – вечные символы весны.
Посидев на поляне, сколько хотелось, я встал, одел свой рюкзак и пошел исследовать неведомые горы, яры и долины.
За следующие дни я много чего повидал – новые и незнакомые яры, вершины, на которых я никогда до того не был, и старые заросшие лесные дороги, идущие непонятно откуда и непонятно куда.
А над головой было роскошное и вечно загадочное небо…
Небо мистической весны.
Под созвездием Ориона
Так шли своей чередой дни, счёт им утратился и это радовало – кто его знает, сколько я уже ходил по прозрачным весенним лесам, заполненным запахом первых цветов, и неведомым долинам – может неделю, может – месяц, а может – всю жизнь…
А холодными ночами у костра над головой мерцали невероятно яркие звёзды. Иногда в темноте были слышны голоса перелетных птиц – они летят и днём, и ночью. В прозрачном чёрном небе всё ещё властвовал Орион, повелитель зимних дорог – это зимнее созвездие летом трудно увидеть. Фигура небесного воина, небесного странника, несущего три звезды на своём поясе, напоминала обо всех зимних путешествиях и морозных ночах февраля.
В одну из таких ночей какого-то давно года был особенно сильный мороз, звёзды мерцали и переливались, как угли в костре, а прямо перед глазами на пол неба поднималась огромная фигура Ориона. В эту волшебную февральскую ночь вспоминались мне все зимние путешествия молодости, и ночи в старой каневской гостинице «Днепр», когда за окном всё так же переливались яркие морозные звёзды, и весь мир волшебных гор входил с этими звёздами в моё сердце ещё сильнее, чем на жарких дорогах лета.
Все годы жизни, все пути и дороги, все линии судьбы были в этом мгновении. А потом на юг пролетела из зенита яркая звезда, оставляя широкий светящийся след…
Мороз пробирал через самую теплую одежду, но мерцающие и переливающиеся звезды так влекли и притягивали к себе, что уходить не хотелось. Музыка уносила в глубину морозной ночи в сторону ярких звёзд Ориона, и душа улетала в бесконечность – в эти высокие, пронизанные космическим холодом небеса, наслаждаясь быстротекущим мгновением морозной ночи… быстротекущим мгновением единства с холодными мерцающими звёздами.
Мгновением единства всего со всем.
Ветер намерения
В один из дней я оказался на Глековой горе – пологой высоте, возвышающейся посреди лесов и яров в центре широкой долины, похожей на алхимический котёл. Гора эта со всех сторон окружена лесом, а её покрытая травой и кустами шиповника вершина скрыта зарослями молодых деревьев, так что здесь редко бывают люди, если вообще бывают – ничего интересного для них здесь нет.
Поднявшись на вершину. я прилёг в сухой траве. По сторонам громоздились знакомые холмы – Каменная гора, Лесная Каменуха, гора Высокий дуб и другие вершины. А над головой было бескрайнее небо – то самое «небо недосяжне і безкрає», каким оно бывает только в пору мистической весны.
Высоко в небе у меня над головой кружила пара воронов, гоняющихся друг за другом… Любовь – она и у воронов любовь.
Я задремал в сухой траве, пригревшись на тёплом солнце, и пригрезилось мне в полусне, что я оказался в этой долине давным-давно, много тысячелетий назад, Только-только отступили древние ледники, никакого леса ещё не было, и вокруг этой долины, где недавно текли бурные потоки воды от таяния льдов, кольцом смыкались безжизненные пустынные горы с каменистыми вершинами и осыпающимися по склонами ржавыми песками. Яркое солнце тысячелетий светило над этой долиной, а ночью – холодна луна и созвездие Ориона… И все так же над ней парили вороны – далекие предки тех, что и сейчас кружили в небесах надо мной…
О. призрачный мир!
Неописуемый словами призрачны мир, пронизанный чистым ветром силы – невидимым ветром намерения, наполняющим парус души.
Дар Лунных гор
На следующий день я оказался в самой глубине Волчьих гор на широкой поляне над крутым яром. Со всех сторон поляна была окружена деревьями и склонами холмов, создавая чувство скрытости и недоступности этого места. И действительно, среди серой прошлогодней травы и весенних цветов не было заметно никаких следов людей.
Сегодня был первый жаркий день – больше двадцати градусов, многовато для начала апреля. Хотелось где-то укрыться от яркого солнца, но все деревья были ещё голыми, и чтобы найти какое-то подобие тени, я сел под густым кустом боярышника, немного защищавшим от солнца. Временами над яром проносился прохладный ветер, а сквозь ветви куста передо мной виднелась луна, стоявшая как раз над горой Волчицей – а все эти прозрачные дни мистической весны солнце и луна были на небе одновременно.
Идти никуда не хотелось, и я долго лежал под кустом, глядя на лунный серп.
Царица-Луна… так мы её называли в годы молодости – в давно минувшую бучацкую эпоху, прошедшую среди иных гор – Лунных гор. И пролетели в душе воспоминания – яркие, как фантастические цветы, которых не бывает на земле. Ничто ведь не сравнится с молодостью – этим даром Лунных гор…
Ещё душу грела мысль, что если перейти яр и подняться на гору Волчицу, то передо мной на горизонте откроется вид на далёкие Лунные горы – голубые и сизые, а по вечерам розовые в свете садящегося солнца. Отсюда, издалека. они всё такие же загадочные, такие же влекущие, как и много-много лет назад. Но я точно знаю, что уже туда не вернусь. Тем более что, как говорят, туда опять вторглись люди, снова начали вырубать леса и пытаться что-то там строить.
Пусть эти горы будут для меня чистым и ярким воспоминанием. А то, что я могу их видеть на горизонте – большая удача. Это связующая нить между реальностью и миром воображения, призрачным миром мечты и мифа.
Поэтому пусть Лунные горы останутся навсегда обителью загадки, обителью Wild Flowers of Heawen – фантастических цветов, не существующих на земле.
На дороге
А когда этот тёплый весенний день угас, и солнце село за горизонт, мы с Тиной собрали вещи, ещё раз прошлись вокруг дома и по саду, а потом завели машину и поехали в город. Дороги были пустынны, и всё так же светили у нас над головой яркие звёзды, и пока ещё высоко над миром стоял повелитель зимы – Орион.
Местами на полях горела сухая трава – народ почему-то любит поджигать её в это время года, несмотря на частные пожары – и в воздухе ощущался запах дыма и гари. А когда мы выехали на гору над Ржищевом. где-то далеко сзади, может возле Трахтемирова, было видно красное зарево – загорелись сухие кусты, а может и какой-нибудь сарай.
Я знал, что пора мистической весны заканчивается, и когда мы через неделю снова вернёмся в мир гор и лесов, это будет совсем другой сезон. Перелётных птиц уже не было видно несколько дней, белые подснежники все отцвели, синих пролесок с каждым днем становилось всё меньше и меньше, и на смену им приходил благоухающий ряст, сплошным ковром покрывший леса. Но скоро отцветёт и он – на его месте поднимется зелёная трава и другие цветы, желтые и белые. На деревьях начнут раскрываться листья, леса перестанут быть прозрачными и залитыми солнечным светом, а станут зелёными и тенистыми – почти как летом.
Так на смену таинственной поре пробуждения природы, когда над голыми деревьями летит невидимый ветер силы, придёт иное настроение – цветения садов, цветения жизни.
Мягкой, ласковой и зеленой цветущей жизни.
«Під небом недосяжним і безкраїм»
2017
Камень
Тишина и тепло
Даль за окном
Пыль на дорогах
Синие реки
Смотрящая на огонь
«І обплітає нас нестямне щастя»
Wild Flowers of Heaven
Маленький солнечный рай
Призрачный мир
Жизнь течёт вверх
Мистическая весна
Под созвездием Ориона
Ветер намерения
Дар Лунных гор
Нa дороге
Камень
В конце марта 2017 года, после долгого погружения в мир дорог мистической весны, мы с Тиной вернулись в город, счастливые от очередного прикосновения к этой поре подснежников и перелетных птиц – прикосновения к свободе.
На следующее утро, лёжа на ковре, я рассматривал правильной формы камень величиной с небольшое яблоко – моренный валун цвета шоколада, принесённый когда-то ледником из далёких краёв. Я подобрал его в день отъезда на дороге, ведущей в сторону Волчьих гор, – я часто ходил по ней в предыдущие дни.
На следующей неделе нам предстояли дела в старой части города в районе Львовской площади. И когда я ходил по улицам, ничем не похожим на вольный мир полей и холмов, у меня в кармане был этот камень. И вспоминалась мне полевая дорога, бескрайние дали, голубой горизонт за Днепром и дующий в лицо весенний ветер. И если на улице Ярославов Вал меня касался южный ветер, я думал о том, что это далёкие Волчьи горы посылают мне свой ветер силы, пронизывающий город. Действительно, это ведь тот самый ветер, дующий с юга, ещё недавно летевший над моими полями и холмами…
Так начали разматываться воспоминания о днях, проведённых на дорогах мистической весны.
Тишина и тепло
Дороги мистической весны начали звать к себе ещё зимой – так всегда бывает.
Зимой в исчезающем мире сельской жизни «дядько лежав на печі та міркував» – думал о разном, вспоминая то, что было, и представляя себе то, что ещё будет, когда закончиться зима и придёт весна. В городском мире печи нет, и я лежу на ковре.
Зимой приходит время, когда приятно бывает сидеть в тишине и тепле у себя в комнате – заниматься упражнениями или просто лежать и смотреть в потолок… как меняется в течение дня свет, от утреннего к дневному, а потом к угасающему вечернему. Или слушать далёкие, едва различимые звуки жизни. Где-то машина проехала за окном, а снизу соседи возятся, как мыши в сельской хате…
Лежишь себе так в тишине и тепле, созерцая, как течёт бытие и время… и тогда жизнь, само существование возвращается к простым своим первоистокам, которые трудно назвать словами. Да и не хочется называть, чтобы не сказать какую-нибудь глупость
И тогда ум успокаивается и становится как неподвижное серое зимнее небо. А все стаи мыслей, как перелётные птицы, улетают за горизонты.
И тогда в тишине и тепле остается только безмолвие.
Безмолвие и свет.
Даль за окном
Когда зимой я смотрю в своё окно на город за рекой и на Северный мост, по которому днём и ночью течёт поток машин, мне вспоминается вся жизнь на улицах этого города и на берегах великой реки.
Вспоминается, как я множество раз выходил из дома, и по моей улице, вдоль берега, шёл в сторону моста – когда-то мимо незастроенных песчаных пустырей, потом мимо новых домов. И как летом я кочевал между разными пляжами, а когда наступали холода – бесцельно странствовал по улицам города…
В этих странствиях всю жизнь меня сопровождало чувство полёта – в даль над горизонтом. Может, это даль небес, а может – даль самой жизни… А когда я стал старше, это чувство полета реже стало посещать душу. И улицы города, по которым так хорошо гулялось в дни и ночи молодости, стали утрачивать своё очарование. Наверное, так со всеми бывает.
Остаётся только даль за окном. И воспоминания – написал было я. Но нет. Не воспоминания. Вспоминаю ли я и прошлом, глядя в даль за окном? Нет, не вспоминаю. Остается даль и мгновения настоящего. Именно эти мгновения бывают драгоценными и куда более важными, чем утомительные воспоминания, угасающие с годами.
Особенно влечёт эта даль зимними ночами. Когда с сижу за компьютером на вращающемся кресле, слева от меня окно, и в нём видны на горизонте огни города за рекой. Но ещё интереснее смотреть, как совсем далеко, на юго-востоке, самолёты заходят на посадку в аэропорт Борисполь. Сначала на небе появляется светящаяся точка, похожая на звезду, и она медленно снижается. Наверное, в это мгновение до самолёта километров сто, и он как раз пролетает над нашим домом среди гор и лесов – когда мы с Тиной сидим там у костра, то часто видим эти самолёты, снижающиеся в сторону Киева. Это зрелище длится минут десять – звезда опускается всё ниже и ниже, а потом скрывается за домами где-то над Дарницей.
Трудно объяснить, чем так завораживает далёкий огонек снижающегося самолёта. Можно было бы написать, что это зрелище будит воспоминания о наших путешествиях, о дальних странах, океанах и жарком солнце экватора. Но это будет неправда – не будит далёкий огонек таких воспоминаний. Но всё равно он завораживает и влечёт к себе, притягивая взор….
Если бы не нужно было заниматься другими делами, я бы вот так весь вечер сидел и смотрел в окно, когда появится на небе новая светящаяся точка – снижающаяся к земле очередная мерцающая звезда.
И так легко делается на душе и радостно… И снова я чувствую себя молодым – всё тем же вольным странником на дорогах действительности.
И бесконечность жизни всё так же зовёт меня к себе...
Пыль на дорогах
Так прошел месяц в городе, и полевые дороги – теперь уже запорошенные снегом, пока ещё не глубоким – снова позвали к себе. И тогда мы с Тиной вернулись в наш дом среди гор и лесов, где у порога нас встретил наш друг – соседский кот Хомка.
Разведя огонь в печи, можно было расслабиться… Впереди у нас было много дней, чтобы отключиться от городских дел и погрузиться в мир заснеженных полей и дорог – во всё то, что является нашим подлинным домом в отличие от города и тёплой квартиры.
Летом ветер гонит пыль по дорогам – поистине, дорогам действительности, зимой – метёт снег. Но главное в этих дорогах остаётся неизменным: возможность забыть себя и стать частью потока. Невидимого потока ветра силы.
Стать пылью на дорогах.
Первым делом нужно было снять городскую одежду, чистую и пахнущую цивилизаций, чтобы переодеться в то, что больше подходит для мира дорог – камуфляжные брюки и куртку, пахнущие мышами, маслом от бензопилы и древесными стружками. Эта сельская одежда даёт чувство слияние с миром полей – как шкура лисицы или косули. В ней не жалко лечь на землю, как это делают звери, или пробираться по колючим зарослям.
Ведь главное на дорогах – забыть себя, стать незаметной частью мира природы, не очень отличающейся от птиц и зверей, чтобы идти вместе с ними по их путям – земным и небесным.
И тогда можно будет действительно забыть себя и стать пылью на дорогах.
Или снегом, летящим над мерзлой землей.
Синие реки
В другой раз мы попали в зимний мир гор и лесов во второй половине феврале. Настали морозные солнечные дни и ещё более морозные звездные ночи, а снега было местами по колено.
В один из дней мы стояли на вершине холма возле старой дикой груши, откуда открывался вид на солнечные дали. Яркое солнце грело в лицо, где-то уже звонко пела синица – вестник весны, но сзади спину холодил морозный северный ветер.
А на западе, совсем далеко над горизонтом, в чистой синеве небес появились едва заметные перистые облака – предвестники перемены погоды. А с ней, наверное, придёт конец зимы. Но будет это ещё не скоро…
Пока что о весне напоминало только яркое, высокое солнце, и эти едва заметные перистые облака над горизонтом.
Но я знаю – я точно знаю… придет время, закончится зима, и уйдет за горизонт повелитель холода – Орион. А на смену придёт новая весна.
И это будет мистическая весна.
Тогда бескрайние белые снега, укрывшие все горы и долины, начнут таять… И полетят в небе перелётные птицы, и потекут по земле куда-то вдаль синие реки. Сверкающие под ярким солнцем, поражающие своей шириной и быстротой… И ослепляющие синевой отразившихся в них бездонных весенних небес.
О, эти синие реки…
Смотрящая на Огонь
Когда зима закончилась, и растаяли бескрайние снега, а мистическая весна не началась, и не потекли ещё синие реки, наступила ночь полной луны.
Эта ночь застала меня в городе, вдали от нашего дома среди гор и лесов. Холодная белая луна за окном поднялась высоко в небе. Она плыла через перистые облака, похожие на очертания неведомых континентов и давно исчезнувших морей, а вокруг луны было огромное радужное кольцо – гало. В это мгновение, полное загадочности и силы, я мысленно перенесся далеко-далеко, за край города – туда, где за лесами, полями и горами заканчивался человеческий мир со всей его вечной суетой. А дальше заканчивался и мир природный, мир деревьев, зверей и птиц со свойственной ему природной суетой. Оставался только запредельный мир чистой силы.
Мир высоких энергий.
В том мире, у костра, горящего перед нашим домом среди гор и лесов, меня ждала под высокой луной она – Смотрящая на Огонь.
В красном отсвете пламени костра она смотрела мне в глаза, и в её взгляде был свет огромной луны, холодный ветер и великая пустота. Она звала меня превратиться в языки огня и улететь вместе с ней в заполненное лунным светом небо – туда, к звездами, где светил через перистые облака Орион.
И я знал, что пойду за этим зовом на самый край известного мира, и ещё дальше, к пределами неведомого…. А может быть, даже и непостижимого.
Пойду, потому что верю ей – Смотрящей на Огонь.
«І обплітає нас нестямне щастя»
Когда наступает очередная весна и тает снег, много дней подряд светит яркое солнце, высушивающее поля и дороги. В небе летят стаи перелетных птиц, тёплые ветры будят мир от зимнего сна, а из земли появляются первые ростки. С каждым днем они тянутся всё выше и выше, а потом на них начинают разворачиваться маленькие листочки… Сначала трудно понять, что именно из них вырастет, и в этих зеленых острых стрелках, стремящихся к солнцу, есть что-то загадочное, как и во всей этой поре, которую я называю «мистическая весна».
Пройдёт совсем немного времени, и сеть мистической весны, – зелёная, как сама жизнь, – оплетёт густой вуалью листьев обмазанные желтой глиной стены нашего старого сельского дома, затерянного в глубинах Волшебной Страны на берегах Днепра.
В эту пору пробуждения всего живого снова и снова «обплітає нас нестямне щастя», как написал когда-то давным-давно один львовский поэт.
Сколько раз уже так было – мистическая весна будила душу от сна и звала её вдаль, на дороги действительности. И тогда мы с моей верной подругой брали рюкзаки и уходили за горизонт, чтобы снова и снова раствориться в мире весны – в «нестямному щасті» свободы.
Wild Flowers of Heaven
Через день я оказался в одном далеком селе, где заканчивается асфальт и откуда можно было за три часа дойти до моего дома среди гор и лесов. Одев рюкзак, я пошёл по хорошо знакомой тропинке мимо хат, и вскоре оказался вдали от всяких признаков людей, среди полей и холмов. Грунтовая дорога вела на восток, где был мой дом. Снег только недавно сошёл, и местами было много весенней грязи. Светило яркое солнце, холодный ветер нёс запах влажной земли и сухой травы.
А в небе над головой раскинулся столь частый весенней порой бледный серебристый узор облаков, похожий на текущую по небу реку. Вдоль этой реки летели треугольным строем перелётные птицы – дикие гуси.
Ах, весна… вот и снова я оказался на твоих дорогах, зовущих за собой, как и много лет назад… зовущих в неведомое и обещающих столь многое…
Давно, ещё с юности, когда мои путешествия только начинались, мне полюбилась эта пора. Прозрачный чистый мир, отдохнувший за зиму. Голые деревья, везде далеко видно, и первые зеленые ростки, пробивающиеся из прошлогодней серой травы.
С тех пор в весне для меня всегда было какое-то обещание – обещание нового лета, новых дорог и приключений; обещание, пробуждающее мечту, когда расцветают в душе волшебные цветы небес – Wild Flowers of Heaven. Поэтому пора ранней весны так завораживает и кажется волшебной; поэтому я и называю это время «мистической весной».
Через полтора часа я поднялся на вершину пологой горы. Вокруг были поля, перелески и бескрайние дали. Где-то на востоке виднелась большая река – Днепр, и берег на другой её стороне, а под солнцем, за ближними холмами на горизонте была заметна гряда далеких голубых гор. Там было село Бучак, наша метафизическая родина, и оттуда мы пришли в эти холмы. чтобы провести здесь вторую половину жизни.
Сев в сухой траве отдохнуть под дубами, росшими на горе, я вынул свой термос с чаем и хлеб. И тут я увидел прямо перед собой первые весенние цветы – синие пролески небесного цвета, выросшие из сухой травы на солнечном месте. По два зелёных листочка и маленькие синие цветы с несколькими лепестками, похожими на лучики…
Это были они, неизменные спутники весны, – вольные дикие цветы, синие как небо.
Wild Flowers of Heaven…
Маленький солнечный рай
Вскоре я оказался возле старого лиственного леса, покрывающего склоны Каменной горы, за которой в получасе ходьбы был мой дом. Закончились давно заброшенные поля и сады, оставшиеся от исчезнувшего двадцать пять лет назад колхоза, и передо мной были первые клёны, грабы и березы леса. Землю под ними покрывал сплошной ковер голубых цветов, освещённых ярким мартовским солнцем. Дальше в лесу, по краям старой грунтовой дороги, цветов было ещё больше.
Слева начинались каменистые холмы, грядой тянувшиеся до самой вершины горы, а справа через прозрачный весенний лес и долину открывался вид на далекий горизонт – синеющие воды Днепра, отражавшие яркое небо, и песчаные берега на другой стороне реки.
Здесь я и присел на стволе упавшего сухого дерева. Вокруг меня повсюду были белые подснежники, синие пролески и первые зеленые травинки, пробивавшиеся через сухие прошлогодние листья. Где-то между ними ползали проснувшиеся муравьи и красные жуки-солдатики. Став на колени, я долго рассматривал эти залитые ярким светом цветы – маленький солнечный рай… Луч солнца, прилетевший из невероятной космической дали, – поистине, луч бесконечности, – осветил этот кусочек земли и сделал за один миг волшебным всё происходящее на нём.
Лес, летом зеленый и тенистый, сейчас был весь пронизан солнцем и пением птиц. В этих маленьких мартовских цветах и травинках, с несгибаемым намерением прорастающих через сухие листья, было что-то и трогательное, и одновременно нереальное. Над цветами гудели шмели, и толстая сухая ветка граба с давно опавшей корой блестела на солнце, как рука с рельефными мышцами.
В эту пору мистической весны, пору перелетных птиц и холодных ветров, в голых и освещенных ярким солнцем лесах есть множество таких мест, где легко можно слиться с окружающим миром весенней природы, и самому незаметно исчезнуть – перейти в Нирвану. В маленький солнечный рай. Для этого достаточно сесть, очистить ум от суетных мыслей, которыми он обычно заполнен, и оглядеться по сторонам… А ещё лучше лечь на землю, чтобы оказаться ближе к сухим листьям, первым травинкам и весенним цветам. И тогда легко откроется эта волшебная дверь – в маленький солнечный рай.
Призрачный мир
На Каменную гору я пришел по гребню гряды из нескольких каменистых холмов, по форме похожих на огромные застывшие волны Индийского океана. Вся вершина горы, усеянная большими глыбами песчаника причудливой формы, местами чистого и серого, а местами потемневшего от времени, была покрыта ковром голубых пролесок. Одни голубые цветы, ни белых подснежников, ни ряста, ни травы здесь не было.
А недалеко от вершины между двух камней я увидел большой череп дикого кабана – может, сантиметров 60, а может и 70 в длину. Побелевший от времени, дождей, снегов и солнца он лежал среди голубых цветов, как пришелец из иного, призрачного мира.
Я и раньше находил иногда черепа этих жутких и опасных зверей, совершенно не боящихся человека – и на вершинах гор, и в глубоких ярах. Было в них что-то завораживающее, хотя я никогда не испытывал симпатии к диким кабанам.
Но сейчас дело было не в кабанах, и даже не в духе смерти – череп был настолько старым, по краям рассыпающимся от времени, что дух смерти из него полностью выветрился – судя по всему, этот вепрь закончил свою жизнь давным-давно. Теперь это была просто часть природы – как камни и сухие коряги причудливой формы.
А еще в нём было что-то от призрачного мира, присутствующего везде в этих горах и придающего им силу и значимость.
Недаром говорил древний мудрец, что «небытие проникает повсюду, поэтому я понимаю смысл недеяния».
Жизнь течёт вверх
На следующий день утром приехала на машине Тина, и мы пошли на Зарубину гору. Это было одно из тех мест на земле, где мы могли прикоснуться к своему прошлому – там молодость вела нас своими дорогами… И хотя с годами на горе всё сильно изменилось, она оставалась нитью, связывающему с временами, когда я был молод, полон сил и только начинал познавать неведомый мир холмов и лесов, центром которого была для меня тогда Зарубина гора.
В те далёкие годы, когда сила сделала со мной нечто совершенно невероятное, я стал таким, каким никогда до того не был и, судя по всему, никогда уже не буду. С тем временем было связано желание творить и созидать. Вдохновение я находил тогда во всём – в разноцветных песках Зарубиной горы, в далеких горизонтах, прозрачной воде под обрывами и синим небом над соснами… А особенно в маленьких пестрых камешках в прибое… они были как фрагменты слов, имен, идей, учений и религий… фрагменты стихов и страниц прочитанных книг… и всё это было перемешано и перемолото волнами великой реки жизни, реки времени, реки судьбы…
Настроение тех лет сохранилось в оставшихся у меня старых фото, воспевавших совершенство мира – красоту восходов, закатов, белых облаков, сизых гор, золотых полей и зелёных лесов. Воспевавших «Великий полдень» на Зарубиной горе – мгновение яркого света, когда искрились разноцветные песчинки на склоне, зернистый камень-песчаник и солнечные блики на воде. А ещё воспевавших даль дорог – полевых дорог приднепровской Украины, устремлённых к далёкому волшебному горизонту грёз.
С тех пор во мне живёт вера, что если захотеть и настроиться на нужную волну, то всё в жизни будет само по себе складываться лучшим образом – все двери будут легко открываться, а все пути будут проходимы. Ведь жизнь течёт вверх – верил я, – и если ей не мешать, то она и будет нести только вверх. Наивна ли была та вера? Нет, ничего наивного в ней не было, как и во мне самом в те годы уже не было никакой наивности.
Потом, со временем оказалось, что не всегда удаётся настроиться на нужную волну. Поэтому и не всегда всё складывается наилучшим образом. Но вера в то, что жизнь течёт вверх, осталась. И это главное. А из веры рождалось доверие – к жизни. И знание, что она не обманет и не подведёт, несмотря ни на что.
Потому что я знаю – жизнь течет только вверх.
Мистическая весна
Перейдя через глубокий каменный яр, я поднялся почти до самой вершины горы Высокий дуб и оказался на старой полевой дороге, ведущей к Волчьим горам. Светило яркое солнце, и белые облака медленно плыли в синем небе. Хотелось насладиться этим мгновением, и я сел в сухой траве под березами. На дороге, на засохшей грязи ещё были видны следы воды, тёкшей, когда таял снег. А в небе над головой летели правильным строем перелётные птицы – дикие гуси.
Ах, весна…
В памяти пронеслись воспоминания о снежном феврале, морозных ветрах и обледеневших тропинках, по которым так трудно было ходить… Всё это осталось позади, и сейчас передо мной простиралась старая полевая дорога, по которой я когда-то в молодости много ходил в Трахтемиров. Было это 35 лет назад – в далёком 1982 году.
Но и эта мысль промелькнула и ушла, мимолетная… Ведь и это всё тоже осталось позади, да и было давным-давно. А весеннее солнце светило мне в лицо прямо сейчас, и дорога простиралась передо мной тоже сейчас. И я пошёл по ней, по этой дороге, навстречу солнцу – навстречу новому сезону походов и странствий.
Навстречу новому лету.
Вскоре я оказался на своём любимом месте среди полей на самой высокой точке. Её и горой даже не назовешь, просто полого поднимающееся поле. Но оттуда были видны далёкие голубые горизонты. Это здесь мне нравилось подолгу сидеть, глядя в небесный простор и не думая ни от чём. Просто смотреть на далёкий горизонт. И тогда на душе становилось так легко и радостно, и мир тоже казался лёгким и радостными… и так просто устроенным… Всё в нём было ясным и понятным под этим «небом недосяжним і безкраїм» – небом мистической весны.
Вынув из рюкзака папку со старыми картами-стометровками, я стал рассматривать высоты и запутанный лабиринт яров, думая о том, какие места мне бы хотелось посетить в следующие дни. Но так ничего не придумал и решил действовать по настроению – идти, куда глаза глядят, стараясь попасть в те места, где я ещё не был.
Сегодня мне захотелось начать свои путешествия в одном месте недалеко от горы Одинокого Волка, где по краям широкой поляны над яром росли дубы. Я не раз вспоминал об этом месте зимой, представляя, как однажды я приду весной на эту поляну вскоре после того, как растаял снег, и буду греться там на солнце. Так и получилось. Между дубов я сел в сухой траве, ещё примятой недавно сошедшим снегом, На солнце было тепло, над головой в синем небе неспешно парили два ястреба и, как часто бывает ранней весной, серебристый узор перистых облаков покрывал все небо.
Душу радовала мысль, что впереди ещё много весенний дней и звездных ночей. Никакие срочные дела меня не подгоняли, и я мог ходить не спеша среди своих гор и полей, смотря, как всё ещё летят над головой перелётные птицы, как с каждым днём все больше растёт трава, и как в лесах расцветают новые цветы – вечные символы весны.
Посидев на поляне, сколько хотелось, я встал, одел свой рюкзак и пошел исследовать неведомые горы, яры и долины.
За следующие дни я много чего повидал – новые и незнакомые яры, вершины, на которых я никогда до того не был, и старые заросшие лесные дороги, идущие непонятно откуда и непонятно куда.
А над головой было роскошное и вечно загадочное небо…
Небо мистической весны.
Под созвездием Ориона
Так шли своей чередой дни, счёт им утратился и это радовало – кто его знает, сколько я уже ходил по прозрачным весенним лесам, заполненным запахом первых цветов, и неведомым долинам – может неделю, может – месяц, а может – всю жизнь…
А холодными ночами у костра над головой мерцали невероятно яркие звёзды. Иногда в темноте были слышны голоса перелетных птиц – они летят и днём, и ночью. В прозрачном чёрном небе всё ещё властвовал Орион, повелитель зимних дорог – это зимнее созвездие летом трудно увидеть. Фигура небесного воина, небесного странника, несущего три звезды на своём поясе, напоминала обо всех зимних путешествиях и морозных ночах февраля.
В одну из таких ночей какого-то давно года был особенно сильный мороз, звёзды мерцали и переливались, как угли в костре, а прямо перед глазами на пол неба поднималась огромная фигура Ориона. В эту волшебную февральскую ночь вспоминались мне все зимние путешествия молодости, и ночи в старой каневской гостинице «Днепр», когда за окном всё так же переливались яркие морозные звёзды, и весь мир волшебных гор входил с этими звёздами в моё сердце ещё сильнее, чем на жарких дорогах лета.
Все годы жизни, все пути и дороги, все линии судьбы были в этом мгновении. А потом на юг пролетела из зенита яркая звезда, оставляя широкий светящийся след…
Мороз пробирал через самую теплую одежду, но мерцающие и переливающиеся звезды так влекли и притягивали к себе, что уходить не хотелось. Музыка уносила в глубину морозной ночи в сторону ярких звёзд Ориона, и душа улетала в бесконечность – в эти высокие, пронизанные космическим холодом небеса, наслаждаясь быстротекущим мгновением морозной ночи… быстротекущим мгновением единства с холодными мерцающими звёздами.
Мгновением единства всего со всем.
Ветер намерения
В один из дней я оказался на Глековой горе – пологой высоте, возвышающейся посреди лесов и яров в центре широкой долины, похожей на алхимический котёл. Гора эта со всех сторон окружена лесом, а её покрытая травой и кустами шиповника вершина скрыта зарослями молодых деревьев, так что здесь редко бывают люди, если вообще бывают – ничего интересного для них здесь нет.
Поднявшись на вершину. я прилёг в сухой траве. По сторонам громоздились знакомые холмы – Каменная гора, Лесная Каменуха, гора Высокий дуб и другие вершины. А над головой было бескрайнее небо – то самое «небо недосяжне і безкрає», каким оно бывает только в пору мистической весны.
Высоко в небе у меня над головой кружила пара воронов, гоняющихся друг за другом… Любовь – она и у воронов любовь.
Я задремал в сухой траве, пригревшись на тёплом солнце, и пригрезилось мне в полусне, что я оказался в этой долине давным-давно, много тысячелетий назад, Только-только отступили древние ледники, никакого леса ещё не было, и вокруг этой долины, где недавно текли бурные потоки воды от таяния льдов, кольцом смыкались безжизненные пустынные горы с каменистыми вершинами и осыпающимися по склонами ржавыми песками. Яркое солнце тысячелетий светило над этой долиной, а ночью – холодна луна и созвездие Ориона… И все так же над ней парили вороны – далекие предки тех, что и сейчас кружили в небесах надо мной…
О. призрачный мир!
Неописуемый словами призрачны мир, пронизанный чистым ветром силы – невидимым ветром намерения, наполняющим парус души.
Дар Лунных гор
На следующий день я оказался в самой глубине Волчьих гор на широкой поляне над крутым яром. Со всех сторон поляна была окружена деревьями и склонами холмов, создавая чувство скрытости и недоступности этого места. И действительно, среди серой прошлогодней травы и весенних цветов не было заметно никаких следов людей.
Сегодня был первый жаркий день – больше двадцати градусов, многовато для начала апреля. Хотелось где-то укрыться от яркого солнца, но все деревья были ещё голыми, и чтобы найти какое-то подобие тени, я сел под густым кустом боярышника, немного защищавшим от солнца. Временами над яром проносился прохладный ветер, а сквозь ветви куста передо мной виднелась луна, стоявшая как раз над горой Волчицей – а все эти прозрачные дни мистической весны солнце и луна были на небе одновременно.
Идти никуда не хотелось, и я долго лежал под кустом, глядя на лунный серп.
Царица-Луна… так мы её называли в годы молодости – в давно минувшую бучацкую эпоху, прошедшую среди иных гор – Лунных гор. И пролетели в душе воспоминания – яркие, как фантастические цветы, которых не бывает на земле. Ничто ведь не сравнится с молодостью – этим даром Лунных гор…
Ещё душу грела мысль, что если перейти яр и подняться на гору Волчицу, то передо мной на горизонте откроется вид на далёкие Лунные горы – голубые и сизые, а по вечерам розовые в свете садящегося солнца. Отсюда, издалека. они всё такие же загадочные, такие же влекущие, как и много-много лет назад. Но я точно знаю, что уже туда не вернусь. Тем более что, как говорят, туда опять вторглись люди, снова начали вырубать леса и пытаться что-то там строить.
Пусть эти горы будут для меня чистым и ярким воспоминанием. А то, что я могу их видеть на горизонте – большая удача. Это связующая нить между реальностью и миром воображения, призрачным миром мечты и мифа.
Поэтому пусть Лунные горы останутся навсегда обителью загадки, обителью Wild Flowers of Heawen – фантастических цветов, не существующих на земле.
На дороге
А когда этот тёплый весенний день угас, и солнце село за горизонт, мы с Тиной собрали вещи, ещё раз прошлись вокруг дома и по саду, а потом завели машину и поехали в город. Дороги были пустынны, и всё так же светили у нас над головой яркие звёзды, и пока ещё высоко над миром стоял повелитель зимы – Орион.
Местами на полях горела сухая трава – народ почему-то любит поджигать её в это время года, несмотря на частные пожары – и в воздухе ощущался запах дыма и гари. А когда мы выехали на гору над Ржищевом. где-то далеко сзади, может возле Трахтемирова, было видно красное зарево – загорелись сухие кусты, а может и какой-нибудь сарай.
Я знал, что пора мистической весны заканчивается, и когда мы через неделю снова вернёмся в мир гор и лесов, это будет совсем другой сезон. Перелётных птиц уже не было видно несколько дней, белые подснежники все отцвели, синих пролесок с каждым днем становилось всё меньше и меньше, и на смену им приходил благоухающий ряст, сплошным ковром покрывший леса. Но скоро отцветёт и он – на его месте поднимется зелёная трава и другие цветы, желтые и белые. На деревьях начнут раскрываться листья, леса перестанут быть прозрачными и залитыми солнечным светом, а станут зелёными и тенистыми – почти как летом.
Так на смену таинственной поре пробуждения природы, когда над голыми деревьями летит невидимый ветер силы, придёт иное настроение – цветения садов, цветения жизни.
Мягкой, ласковой и зеленой цветущей жизни.
